Неточные совпадения
Так, были какие-то мысли или обрывки мыслей, какие-то представления, без порядка и связи, — лица людей, виденных им еще в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он никогда бы и не вспомнил; колокольня В—й
церкви; биллиард в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон
колоколов…
Всюду ослепительно сверкали огни иллюминаций, внушительно гудел
колокол Ивана Великого, и радостный звон всех
церквей города не мог заглушить его торжественный голос.
Колокола бесчисленных
церквей призывали ко всенощной как-то необычно тревожно; извозчики похлестывали лошадей более усердно, чем всегда.
Когда Самгин проснулся, разбуженный железным громом, поручика уже не было в комнате. Гремела артиллерия, проезжая рысью по булыжнику мостовой, с громом железа как будто спорил звон
колоколов, настолько мощный, что казалось — он волнует воздух даже в комнате. За кофе следователь объяснил, что в городе назначен смотр артиллерии, прибывшей из Петрограда, а звонят, потому что — воскресенье,
церкви зовут к поздней обедне.
И, сопровождая слова жестами марионетки, она стала цитировать «Манифест», а Самгин вдруг вспомнил, что, когда в селе поднимали
колокол, он, удрученно идя на дачу, заметил молодую растрепанную бабу или девицу с лицом полуумной, стоя на коленях и крестясь на
церковь, она кричала фабриканту бутылок...
Черными руками он закатал рукава по локти и, перекрестясь на
церковь, поклонился
колоколам не сгибаясь, а точно падая грудью на землю, закинув длинные руки свои назад, вытянув их для равновесия.
Не дожидаясь, когда встанет жена, Самгин пошел к дантисту. День был хороший, в небе цвело серебряное солнце, похожее на хризантему; в воздухе играл звон
колоколов, из
церквей, от поздней обедни, выходил дородный московский народ.
На другой день в деревенской
церкви Малиновки с десяти часов начали звонить в большой
колокол, к обедне.
Колокол ударял твердо и определенно по одному разу в две или даже в три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы, в красной
церкви напротив Тушара, — в старинной московской
церкви, которую я так помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «в столпах», — и что теперь только что минула Святая неделя и на тощих березках в палисаднике тушаровского дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
Я послушно спустился за мамой; мы вышли на крыльцо. Я знал, что они все там смотрят теперь из окошка. Мама повернулась к
церкви и три раза глубоко на нее перекрестилась, губы ее вздрагивали, густой
колокол звучно и мерно гудел с колокольни. Она повернулась ко мне и — не выдержала, положила мне обе руки на голову и заплакала над моей головой.
Мы отдохнули в квартире епископа, а настоятель ушел на короткую молитву в
церковь, по звону
колокола.
Стон его становился тяжелее, он утихал минутами и вдруг продолжительно вздыхал с криком; тут в ближней
церкви ударили в
колокол...
— Хвалился ты, что Богу послужить желаешь, так вот я тебе службу нашла… Ступай в Москву. Я уж написала Силантью (Стрелкову), чтоб купил
колокол, а по первопутке подводу за ним пошлю. А так как, по расчету, рублей двухсот у нас недостает, так ты покуда походи по Москве да посбирай. Между своими мужичками походишь, да Силантий на купцов знакомых укажет, которые к Божьей
церкви радельны. Шутя недохватку покроешь.
Сатир уже три раза был в бегах. Походит года два-три, насбирает денег на церковное строение и воротится. Он и балахон себе сшил такой, чтоб на сборщика походить, и книжку с воззванием к христолюбивым жертвователям завел, а пелену на книжку тетеньки-сестрицы ему сшили. А так как в нашей
церкви колокол был мал и плох, то доставляемый им сбор присовокуплялся к общей сумме пожертвований на покупку нового
колокола.
Ей нравилась оживленная улица села, с постоянно открытыми лавками, в которых, по ее выражению, только птичьего молока нельзя было достать, и с еженедельным торгом, на который съезжались толпы народа из соседних деревень; нравилась заболотская пятиглавая
церковь с пятисотпудовым
колоколом; нравилась новая кипучая деятельность, которую представляло оброчное имение.
Ровно в шесть часов, по знаку из дома, ударяет наш жалкий
колокол; у церковной ограды появляется толпа народа; раздается трезвон, и вслед за ним в дверях
церкви показывается процессия с образами, предшествуемая священником в облачении.
С первым ударом большого
колокола в селе начиналось движение и по площади проходили целые вереницы разряженных прихожан по направлению к
церкви.
В селе было до десяти улиц, носивших особые наименования; посредине раскинулась торговая площадь, обставленная торговыми помещениями, но в особенности село гордилось своими двумя обширными
церквами, из которых одна, с пятисотпудовым
колоколом, стояла на площади, а другая, осенявшая сельское кладбище, была выстроена несколько поодаль от села.
Пробывши в безвестной отлучке три года, он воротился домой. Предсказание отца сбылось: беглец принес в пользу
церкви около трехсот рублей. Это всех обрадовало и даже отчасти примирило с ним матушку. Все равно не минешь новый
колокол покупать, и, если недостанет церковных денег, придется своих собственных добавлять, так вот Сатиров-то сбор и пригодится…
Около шести часов проходит в
церковь священник, и из
церкви выбегает пономарь и становится у веревки, протянутой к языку главного
колокола.
Эти две различные по духу и по виду партии далеко держались друг от друга. У бедноты не было знакомств, им некуда было пойти, да и не в чем. Ютились по углам, по комнаткам, а собирались погулять в самых дешевых трактирах. Излюбленный трактир был у них неподалеку от училища, в одноэтажном домике на углу Уланского переулка и Сретенского бульвара, или еще трактир «
Колокола» на Сретенке, где собирались живописцы, работавшие по
церквам. Все жили по-товарищески: у кого заведется рублишко, тот и угощает.
Как-то, освящая иконостас в анивской
церкви, он так выразился по поводу этой бедности: «У нас нет ни одного
колокола, нет богослужебных книг, но для нас важно то, что есть господь на месте сем».
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую траву на церковном дворе, пестрые платья и платки женщин;
колокола соседних
церквей гудели в вышине; воробьи чирикали по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои деньги нищим и тихонько побрел домой.
В восемь часов на
церкви зазвонил большой
колокол, и оба мочеганских конца сошлись опять на площади, где объявляли волю.
Ровно в девять часов на
церкви загудел большой
колокол, и народ толпами повалил на площадь.
Затем, разве для полноты описания, следует упомянуть о том, что город имеет пять каменных приходских
церквей и собор. Собор славился хором певчих, содержимых от щедрот Никона Родионовича, да пятисотпудовым
колоколом, каждый праздник громко, верст на десять кругом, кричавшим своим железным языком о рачительстве того же Никона Родионовича к благолепию дома божия.
Протяжно и уныло звучит из-за горки караульный
колокол ближайшей
церкви, и еще протяжнее, еще унылее замирает в воздухе песня, весь смысл которой меньше заключается в словах, чем в надрывающих душу аханьях и оханьях, которыми эти слова пересыпаны.
Другой раз Николай Силыч и Павел вышли за охотой в табельный день в самые обедни;
колокола гудели во всех
церквах. Николай Силыч только поеживался и делал свою искривленную, насмешливую улыбку.
В ночь с субботы на воскресенье в доме Крестовниковых спать, разумеется, никто не ложился, и, как только загудел соборный
колокол, все сейчас же пошли в
церковь.
Это звонили на моленье, и звонили в последний раз; Вихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно; он вышел и увидел, что со всех сторон села идут мужики в черных кафтанах и черных поярковых шляпах, а женщины тоже в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади и все почти повязанные черными платками с белыми каймами; моленная оказалась вроде деревянных
церквей, какие прежде строились в селах, и только колокольни не было, а вместо ее стояла на крыше на четырех столбах вышка с одним
колоколом, в который и звонили теперь; крыша была деревянная, но дерево на ней было вырезано в виде черепицы; по карнизу тоже шла деревянная резьба; окна были с железными решетками.
— Ну, и слава богу. Благочестивый ваш папенька человек. Вот я так не могу: в будни рано встаешь, а в воскресенье все как-то понежиться хочется. Ну, и не поспеешь в
церковь раньше, как к Евангелию. А папенька ваш, как в
колокол ударили — он уж и там.
— Он и есть, барин! Как есть, дураки! Разве барин так тебе и поехал! Перво-наперво пригонят загонщики, потом в
колокола ударят по
церквам, а уж потом и барин, с фалетуром, на пятерке. А то: барин! Только вот Тетюева не стало, некому принять барина по-настоящему. Нынче уж что! только будто название, что главный управляющий!
Точно в ответ на эти слова на пяти заводских
церквах загудели все
колокола, и Родион Антоныч торопливо начал креститься.
"Христос воскрес!" — звучат
колокола, вдруг загудевшие во всех углах города;"Христос воскрес!" — журчат ручьи, бегущие с горы в овраг;"Христос воскрес!" — говорят шпили
церквей, внезапно одевшиеся огнями;"Христос воскрес!" — приветливо шепчут вечные огни, горящие в глубоком, темном небе;"Христос воскрес!" — откликается мне давно минувшее мое прошлое.
Но вот снова понеслись из всех
церквей звуки
колоколов; духовная процессия с крестами и хоругвямя медленно спускается с горы к реке; народ благоговейно снимает шапки и творит молитву… Через полчаса берег делается по-прежнему пустынным, и только зоркий глаз может различить вдали флотилию, уносящую пеструю толпу богомольцев.
Когда он вошел в
церковь, читали Евангелие и загудели
колокола.
Свежий ветерок врывался сквозь чугунную решетку в окно и то приподнимал ткань на престоле, то играл сединами священника, или перевертывал лист книги и тушил свечу. Шаги священника и дьячка громко раздавались по каменному полу в пустой
церкви; голоса их уныло разносились по сводам. Вверху, в куполе, звучно кричали галки и чирикали воробьи, перелетавшие от одного окна к другому, и шум крыльев их и звон
колоколов заглушали иногда службу…
С этою-то радостною вестью Строгоновы приехали к Иоанну, и вскоре после них прибыло Ермаково посольство. Ликованье в городе было неслыханное. Во всех
церквах служили молебны, все
колокола звонили, как в светлое Христово воскресенье. Царь, обласкав Строгоновых, назначил торжественный прием Ивану Кольцу.
В то же время на всех слободских
церквах зазвонили
колокола, и с двух противоположных концов въехали во внутренность цепи Вяземский и Морозов, оба в боевых нарядах.
Церковь, при которой схоронили Арину Петровну, принадлежала к числу бедных; штукатурка местами обвалилась и обнажила большими заплатами кирпичный остов;
колокол звонил слабо и глухо; риза на священнике обветшала.
Больше трех раз кряду нельзя ставить деньги на кон, — я стал бить чужие ставки и выиграл еще копейки четыре да кучу бабок. Но когда снова дошла очередь до меня, я поставил трижды и проиграл все деньги, как раз вовремя: обедня кончилась, звонили
колокола, народ выходил из
церкви.
Снежные люди молча мелькают мимо двери магазина, — кажется, что они кого-то хоронят, провожают на кладбище, но опоздали к выносу и торопятся догнать гроб. Трясутся лошади, с трудом одолевая сугробы. На колокольне
церкви за магазином каждый день уныло звонят — Великий пост; удары
колокола бьют по голове, как подушкой: не больно, а глупеешь и глохнешь от этого.
Вдали распростёрся город, устремляя в светлую пустыню неба кресты
церквей, чуть слышно бьют
колокола, глухо ботают бондари — у них много работы: пришла пора капусту квасить и грибы солить.
От
церквей разносятся звуки
колоколов и, колыхаясь над спящим городом, поминают об утре.
Сквозь сон я услыхал звонкий стук и вместе с тем
колокол в соседней с заводом
церкви. Звонили к заутрени, а в казарме сторож стучал деревянной колотушкой и нараспев кричал...
Светает, в
церквах веселый звон,
колокола, торопливо захлебываясь, оповещают, что воскрес Христос, бог весны; на площади музыканты сдвинулись в тесное кольцо — грянула музыка, и, притопывая в такт ей, многие пошли к
церквам, там тоже — органы гудят славу и под куполом летают множество птиц, принесенных людьми, чтобы выпустить их в ту минуту, когда густые голоса органа воспоют славу воскресшему богу весны.
В тишину ночи изредка вливался певучий медный звук сторожевого
колокола монастырской
церкви, и это было единственное движение в мёртвой тишине, обнимавшей землю.
За окном раздался могучий удар
колокола; густой звук мягко, но сильно коснулся стёкол окна, и они чуть слышно дрогнули… Илья перекрестился, вспомнил, что давно уже не бывал в
церкви, и обрадовался возможности уйти из дома…
Только протяжно и с бесконечным покоем пронесся по светлому, утреннему небу один тихий звон маленького
колокола с круглой башни ближайшей
церкви. Долинский вздрогнул.
А на высоком берегу стоит село, и там сегодня Пасха, и в белой
церкви звонит
колокол, много
колоколов, все
колокола.